Мария Давыдова первый раз приехала и к в отряд Вереницы, и в Архангельскую область. Попала она в Волосово на майские праздники 2024 года, а они выдались на севере очень холодными. Но это не помешало Марии полюбить север. Вот её впечатления:
«Вчера в это время я стояла на остановке посреди хмурой весны архангельской области, смеялась над неуклюжими чайками в небе, почти до бровей натягивала шарф — очень холодно. Сейчас сижу чистая, в своём красивом свитере с брошкой-собачкой, грею руки над газовой плитой, а хочу — о тёплую печь.
Маша, ты с ума сошла? На майских можно в величественный Ереван, мы всегда тебе рады в Адыгее, на даче распустились тюльпаны, может, дома выспишься, ты в последнее время совсем не отдыхала со своей школой!
Как говорится: подумать дважды? я не думаю даже единожды!
На майских я взяла билеты до Плесецка (там кстати самый северный космодром), а от Плесецка — до деревни Трофимовской. От этой остановки уже рукой подать до Никольского храма в Волосово. Никольский храм стоит на берегу Онеги с семнадцатого века. Я вожу пальцами по его тёмным брёвнам — каких людей он видел в своей жизни, чьи разговоры подслушивал, о чём они были?
Как высоко на его глазах по весне поднималась река? Сколько чаек вили под его крышей гнёзда? Скольких людей он повенчал на бревенчатом крыльце? Скольких отпел? Крестил?
Мы едем в соседнюю деревню, в другую, и повсюду, вдоль реки, как маяки, задумчиво смотрят в воду брошенные памятники ушедших времён. В Зимницах от часовни остался только шатер, выше меня раза в три. Мы влезаем внутрь, а там — остатки фресок на небесах, сохранились печати на треснувшем кресте.
В Саунино храм высокий и гордый. Он щетинится чешуйками, я закидываю голову, хмурюсь сквозь бледное солнце — не могу поверить, что каждую черепиченьку вручную вырезали пару сотен лет назад. Сколько людей здесь трудилось. Сколько сил было приложено. Храм стоит, глядит на лес, сохраняет кусочек моей истории — как мы сидим на его крыльце, греемся чаем с печеньками.
За неделю я научилась топить русскую печь, плести сетку рабицу так, чтобы не оставалось швов, забивать гвозди /прости господи/, корить еловые стволы (их кстати проще, чем сосновые и лиственничные), увидела столько важного, услышала столько красивого — и как теперь с этим жить?
Я не могу найти ответ на вопрос, почему вечно так тянет меня на север. Нет там моих корней, значимых историй из детства не припомню. Любила мультик про Балто и книжку Эдит Патту «Восток». Хотела завести самоедскую лайку и увидеть северное сияние.
А Север куда больше, чем сияние, снега, олени, ездовые собаки. Это край строгих и тихих людей, сложных вопросов без ответа, пронизывающих ветров, брошенных сёл, древних загадочных храмов. Север серьёзный и холодный, у него сердце пламенного заката, взгляд синеокой Онеги — какая же она синяя, пухлая, весёлая по весне, в солнечных лучах — да и без них. У Севера мягкие объятия, запах лепёшек с брусничным вареньем, тепло деревенской печки, красные узоры под крышей, самые ласковые собаки. Разговоры о смыслах, свободе, красоте и справедливости.
Приезжайте, пожалуйста, на север. Он очень рад гостям, даже если сразу по нему так и не скажешь. Может, тянет меня к нему, потому что я сама такая же. Застенчивая, свободолюбивая, с пылающим неравнодушным сердцем.
Поехали?
Огромное спасибо фонду Вереница за возможность прикоснуться к важному и прекрасному. За неравнодушие, смелость и бережность. Страшно важно, чтобы оставались в нашем непростом мире такие проекты».
Мария Давыдова
Май 2024
Присоединяйтесь к восстановлению уникального Никольского храма 17 века, помочь очень просто, сделать пожертвование можно на нашем сайте.
