Анализируя некоторые источники, можно прийти к выводу, что Никольский храм 1670 г. в Волосове в действительности давно утрачен.
Так, например, Генрих Павлович Гунн во втором издании своей книги «Каргополье — Онега», вышедшем в 1989 году, пишет о волосовской церкви в прошедшем времени:
«Но вот Онега, закончив свой разбег, за устьем реки Волошки притихла, успокоилась, легла спокойными плёсами. Впереди Волосово – старое село на Архангельском тракте (44 км от Каргополя). Ещё недавно здесь на погосте при деревне Петуховской, в стороне от проезжей дороги, у самого берега Онеги стояла древняя шатровая Никольская церковь (1670 г.) Она была почти ровесницей саунинской и в очертаниях походила на неё, но превосходила своими размерами.
Для путника, преодолевшего гряду порогов, звучала она заключительным аккордом в музыкальной теме северного пейзажа. Над обрывистым берегом возникали кресты-голубцы старого кладбища и вершина шатра, а затем вся церковь в своём суровом величии, и, окинув взором всю открывшуюся округу: дома небольшой деревеньки в отдалении, надвинувшиеся леса, торопливые воды реки, нависшее хмурое небо, – вы ощущали эпическую силу этого творения онежских плотников.
Замечательный памятник погиб от людского небрежения. Но осталась память. Это не только старые фотографии и обмеры, но и произведения древнерусской живописи. Из Никольской церкви села Волосово, где некогда сохранялся старый тябловый иконостас, расписанный травным орнаментом, происходит несколько интересных икон, относимых к местной каргопольской школе» [1]
.
Факт гибели храма подтверждается и в вышедшем в 1999 году в газете «Вера-Эском» интервью с каргопольским краеведом Николаем Фёдоровичем Анниным, там же автор уточняет, что храм распилили и пропили реставраторы (можно предположить, что речь идёт о 1980-х годах):
«Храм этот, Николы Чудотворца, был деревянным и очень красивым. Построен волосовцами в 1670 году. Иконы его, весь деисусный чин сейчас в Русском музее выставлены. Помню, как их увозили, — когда храм власти закрыли. Мог и я утащить Николу Чудотворца — деревянную скульптуру, но постеснялся. Только сфотографировал на память. А теперь ни скульптуры чудотворца, ни самого храма… Млюнко на дрова продал.
— Фамилия, вроде, не местная — Млюнко?
— Польская. Но он наш, коренной, еще с екатерининских времен. Как рассказывает предание, предок его служил при дворе в Петербурге, когда немцы и поляки были в почете. Однажды нес он вахту у Ектерины II в покоях. Стоял, значит, на посту и подумал: дай-ка я раз полежу на царицыной перине. И развалился на ее кровати во всей амуниции, да еще закурил. Думал, что царица на балу и долго еще не придет. Вдруг шаги — он вскочил, цыгарку за пазуху сунул, во фрунт вытянулся. Царица мимо него прошла, а за ней Потемкин следовал, остановился — дым увидел. «Почему портите казенную амуницию?» — спрашивает. А он, не будь дураком, отвечает: «Это у меня жжение в груди от царицыной красоты». Потемкин заорал, а царице понравилось, заступилась за офицера. И наказали его нестрого — всего-навсего послали в каргопольскую крепость дослуживать.
Прошли годы, царица стала собираться с поездкой в Архангельск по Питерскому тракту — проездом через Каргополь. Не доезжая до нас несколько верст, кортеж ее остановился. Потемкин поехал вперед, проверить, как подготовились к встрече. А к тому времени городские власти выстроили колокольню в честь Екатерины II — в стиле классицизма, увенчанную четырехконечным крестом. Чтобы потрафить иностранке. У крепостного рва на заставе собрался народ. Стоял там и опальный офицер Млюнко. И вот подъезжает Потемкин и видит в толпе этого Млюнко. Выругался и повернул назад… Так Каргопопь и не увидел Екатерины. А колокольня с латинским крыжем осталась стоять.
По окончании службы в каргопольской крепости Млюнко никуда не уехал. Поставил себе домишко, женился на простой крестьянке по имени Екатерина — то ли специально, иронически, то ли случайно так вышло. Ничем особенным его потомки не выделялись. Один из Млюнко был бригадиром реставраторов, которые у нас в Волосово обновляли храм Николы Чудотворца — тот самый, куда меня дед в детстве водил. После закрытия он считался памятником архитектуры. И вот млюнковские-то ребята взялись за дело… Раскатали трапезную по брёвнышку, а собрать не успели — приспичило им водки попить. Стали брёвна пилить и продавать на дрова. Одну машину напилили, потом вторую. Глядь, от трапезной ничего не осталось. А потом и весь храм пропили» [2]
.
Можно, конечно, объяснить это тем, что Гунн и Аннин писали ещё в доцифровую эпоху, когда новости из таких краёв как Волосово приходили не так быстро, и часто в виде слухов, обрастая по пути всевозможными домыслами и фантазиями. Но, например, член Русского Географического общества Н. И. Решетников в статье «Каргопольские зарисовки», вышедшей в 2023 году, также убедительно свидетельствует о том, что Никольская церковь утрачена. Причём, автор, как он сам указывает в статье, пользовался фотографиями (и, надо полагать, информацией) из «открытых источников интернета», что уже само по себе достаточно информативно и указывает на серьёзный анализ сведений по объекту исследования:
«Красовалась некогда в селе красавица-церковь – Никольский храм. Поставлен на самом берегу Онеги в деревне Петуховской в 1670 г. Шатровая. Ныне утрачена. Осталась о ней лишь память, старые фотографии да некоторые иконы, хранящиеся ныне в Государственном Русском музее в Петербурге («Деисусный чин», «Илья Пророк в пустыне»),
Архангельском музее изобразительных искусств (резной деревянный ковчег с образом Николы Можайского)» [3]
.
Судя по косвенным данным, приведённым в публикации (в pdf-версии статьи присутствует фотография Никольской церкви из «открытых источников интернета», датированная началом XXI века), храм был утрачен не в 1980-е годы, как сообщал Гунн, а примерно в начале 2000-х.
На снимке также видно, что сруб храма, утратившего к тому времени шатёр и обшивку, сильно деформирован и растянут в горизонтальной плоскости. Судя по всему, церковь, перед тем, как разрушить, герметично закрыли и надули каким-то газом. Видимо, это и стало причиной разрушения: сгнившие соединения брёвен не выдержали, и церковь просто разлетелась в стороны.
Но что же за постройка в таком случае стоит на погосте в Волосове на месте церкви? Когда и как она возникла здесь? (В 2016 году, когда добровольцы Вереницы впервые оказались в Волосове, здание уже стояло). Кому и зачем понадобилось собирать эту постройку из состаренных брёвен, имитировать гниль и оставлять на месте отдельные детали — фрагменты тяблового иконостаса, городчатый лемех, с явным намёком на их якобы архаичность? Или, может быть, всё это — всего лишь осязаемый мираж? К сожалению, даже местные жители поведать что-либо об этом не могут. Возможно, ответ на этот вопрос смогут дать исследователи, занимающиеся изучением Великой Тартарии, закопанных домов Санкт-Петербурга и других городов России, выдвинувшие смелую научную теорию о том, что Петербург в действительности построен в начале или даже до нашей эры, а Пётр Первый всего лишь нашёл его и раскопал, а также обнаружившие доказательства произошедшего в начале XIX века Всемирного потопа или иного катаклизма, резко изменившего климат на Земле, и сумевшие доказать, что сохранившиеся в урочищах деревень Центральной России каменные церкви, построенные в стиле классицизма (круглые в плане и с купольным завершением), на самом деле не храмы, а доменные печи, которые после падения астероида в начале XIX века выполняли функцию крематориев, где сжигали тела жертв этой катастрофы (чем также и объясняется наличие рядом с ними кладбищ, куда погибших стали закапывать после того как топливо для сожжения закончилось).
С 1 апреля вас, дорогие друзья!
Вот такую конспирологическую теорию можно построить, если верить некоторым источникам. Конечно, Генриху Павловичу Гунну простительна эта ошибка, поскольку в его время, действительно, вести с Севера шли долго, и если доходили, то не всегда точно. Да и обрушение шатра или церкви целиком в те времена, фактически означало гибель памятника — так случилось с храмом Николая Чудотворца в Астафьеве, что на Свиди в 1972 году, и прекрасной Ильинской церковью в Вазенцах на нижней Онеге, случайно или намеренно обрушенной проезжающим трактористом в 1978-м. Никакой из этих храмов восстановлен затем не был — остатки Никольской церкви вскоре сгорели вместе с соседним храмом Флора и Лавра, от попадания в последний молнии. Ильинскую церковь распилили на дрова.
Также сложно поверить, что Николай Фёдорович Аннин, уроженец Волосова, мог сказать, что храм утрачен — скорее всего, корреспондент газеты неправильно понял или приукрасил его слова, поэтому в статье разобранная и проданная на дрова трапезная (в каком состоянии она находилась к тому времени — видно на фотографии) превратилась в целый храм. В той же публикации есть много и других «ляпов», которые явно на совести журналиста (так, река Чурьега в Ошевенске в статье названа Тюреньгой).
Но в наше время, пользуясь «открытыми источниками интернета» и имея возможность «погуглить» и проверить информацию, считать Никольский храм утраченным и не знать о том, что он сохранился и восстанавливается, для человка, интересующегося Каргопольем, по меньшей мере, странно.
P. S. Согласно Википедии, Георгиевская часовня в Зашондомье (восстановлением которой Вереница занимается с 2017 года) тоже утрачена.
Илья Леонов
[1] Гунн. Г. П. Каргополье — Онега. М.: Искусство, 1989.
https://onegaonline.ru/seetext.php?kod=788
[2] Сизов. М. Тут была жизнь // Вера-Эском, 1999, №331.
http://www.rusvera.mrezha.ru/1998-1999/11.htm
[3] Решетников Н. И. Каргопольские зарисовки
https://www.rgo.ru/ru/article/kargopolskie-zarisovki
В заголовке — церковь Николая Чудотворца в 1970-е годы. Фото Ю. Д. Рыбакова, опубликовано в книге Г. П. Гунна «Каргополье-Онега».